Любить нельзя помиловать [= Муж за алиби ] - Наталья Андреева

И тогда он открыл шкаф и взял оттуда вещь, которая сегодня могла ему понадобиться. Он не был до конца уверен в успехе, но все же попробовать стоит. Последнее время ему везет.

Вот теперь можно ехать!

…Через полчаса он был у дома Марго. Охрана пропустила безропотно: о его визите предупредили. Он взлетел на третий этаж словно на крыльях и увидел приоткрытую дверь.

– Наконец-то!

Они торопливо вернулись к тому, на чем им пришлось прерваться: к поцелую. Он заскользил губами по ее шее, к ее груди и, наконец, нащупал вожделенное гречишное зернышко.

– У меня никогда не было любовника, – прошептала Марго.

– Не верю…

Эта женщина была похожа на музыкальный инструмент работы искусного мастера. На виолончель. Ее звук был низкий и томный. Он пришел в восторг. Как приятно играть на таком инструменте! И какие восхитительные звуки он издает, если у музыканта есть талант! Марго застонала и запустила руку в его густые светлые волосы:

– А ты красавчик. Господи, как много в жизни я потеряла!..

Ничего, он поможет ей это наверстать. Хорошо, что сын у Марго уже взрослый. Поедет учиться куда-нибудь за границу и не будет путаться под ногами. Никто не будет ему мешать. При умелой игре на этом инструменте он через пару лет добьется своего. Да, сейчас она еще хороша, но время будет неумолимо разрушать это прекрасное тело, въедаться в эту гладкую белую кожу, оставляя на ней морщины. И никакая пластика тут не поможет. У его собственных детей мать должна быть гораздо моложе. А он тоже собирается иметь наследников. Просто не было времени об этом задуматься. И не было шанса преуспеть. И вот, теперь свершилось!

Марго немного устала. Через полчаса она лежала на кровати, разморенная его ласками, еле сдерживала зевоту. Но уходить он не собирался. Пора было начинать то, ради чего, собственно, он сюда и приехал:

– Ты готова услышать неприятную для себя вещь?

– Ты больше не придешь? – улыбнулась Марго. Она сама в это не верила.

– Я всегда буду с тобой.

– Тогда что это за неприятная вещь? – Марго приподнялась на локте и посмотрела на него удивленно.

– Вера убила твоего мужа.

– Что-о?! – Она вздрогнула. – Ты точно это знаешь?

– Да. Она мне призналась. Более того: в подробностях описала, как все было.

– Тогда надо заявить в милицию!

– Погоди. Есть одно обстоятельство, которое меня сдерживает. Она меня шантажирует.

– То есть?

– Вера подстроила так, что в убийстве обвинят меня. Понимаешь?

– Зачем?

– Она захотела, чтобы я на ней женился. Я, естественно, отказался. И закрутилась эта история. У меня есть план, как избавиться от Веры и самому не сесть в тюрьму. Но ты должна мне помочь. Рита, мы должны быть вместе. Только скажи: разве ты жалеешь, что Вера избавила тебя от мужа?

– Нет, – задумчиво протянула Марго. – Я вышла замуж по расчету, какой смысл теперь скрывать? Но я была честной до конца, никогда не изменяла своему мужу. Сына ему родила, как он хотел, наследника. А теперь хочу пожить для себя. Я свое уже отслужила. Я женщина, просто женщина. За двадцать лет замужества мне не раз хотелось завыть от тоски, я почти не знала, что такое секс, но что было делать? Раем в шалаше мои родители были сыты по горло, я так не хочу. Насмотрелась. Мать, безумно красивая женщина, одевалась так бедно, что красоты ее никто и не замечал. Когда ей кричали в автобусе: «Эй, тетка!» – я чуть со стыда не сгорала. Не хочу так… Но что будет с фирмой без Веры?

– Незаменимых людей нет. Не переживай, найдем кого-нибудь. В конце концов, я сам могу этим заняться.

– Ты уверен, что справишься?

– В крайнем случае, мы продадим дело и уедем. За границу. Или останемся здесь. Этих денег хватит на всю жизнь, Рита. Мы люди свободные. Каторжный труд с утра до ночи – это не для нас.

Он заметил скорбную складочку в уголке ее яркого, чувственного рта:

– Мне сорок два года. А тебе?

– Какое это имеет значение?

– А, пускай! – Марго вздохнула и потянулась к нему: – Пусть три-четыре года, но я буду счастлива. Просто счастлива. Я так долго не могла себе этого позволить…

Веры Александровны Алмазовой и Намина Никиты Борисовича состоялось ровно в полдень первого сентября. Заведующий Дворцом Бракосочетаний лично встретил молодоженов в дверях парадной залы и, поцеловав в щечку невесту, с чувством пожал руку жениху:

– Рад, очень рад.

И под звуки марша Мендельсона лично сопроводил пару туда, где мужчина и женщина должны были оформить свои отношения. Вера ликовала. «Ты еще сомневался, толстяк, что мой жених появится на свадьбе!» – с иронией подумала она.

Родители Никиты чувствовали себя неловко. То, что невеста старше жениха, не могло не бросаться в глаза. Вера, увенчанная парадной прической, при вечернем макияже и со скромным цветком в волосах вместо фаты, выглядела женщиной зрелой. Никита же, одетый в черный костюм и белую рубашку, казался моложе своих лет. Таких ярких блондинов черный цвет заметно стройнит и молодит. Вера ловила на себе косые взгляды: «Где ты его отхватила? И как?». Она была уверена, что Никита сделал это нарочно. Мог бы одеться в светлый костюм и казаться старше своих лет.

Но, в общем, ей было все равно. Пусть смотрят! Она, Вера, своего добилась. Они с Никитой стояли в центре парадной залы Дворца Бракосочетаний и слушали напутственную речь грузной дамы в голубом костюме, которая тоже смотрела на новобрачную осуждающе. Свидетельница со стороны невесты Василиса всхлипывала от избытка чувств, все без исключения свадьбы вызывали у нее умиление. Свидетель со стороны жениха, один из менеджеров, работающий в офисе у Веры, чувствовал себя статистом в этом спектакле и стушевался. Его никто не замечал, и вскоре он незаметно исчез по-английски, не попрощавшись. Верина мама выглядела крайне удивленной. Дочь сказала, что выходит замуж, всего за неделю до свадьбы, и даже не привезла своего жениха для того, чтобы представить будущей теще. Увидев его впервые в ЗАГСЕ, та растерялась. Молоденький-то какой! Его родители жались к дверям, у матери были пунцовые щеки, отец сердито молчал. У снохи не нашлось для них ни одного ласкового слова, только сухое «здравствуйте».

– Согласны ли вы, Вера Александровна, взять в мужья присутствующего здесь Намина Никиту Борисовича?

– Да, – отчеканила Вера. За ее спиной всхлипнула Василиса.

– Согласны ли вы, Никита Борисович, взять в жены присутствующую здесь Веру Александровну Алмазову?

– Да, – пожал плечами жених. У самых дверей тяжело вздохнула Верина свекровь.

– В знак вашего решения обменяйтесь кольцами.

После того как Никита надел на палец своей жены обручальное кольцо, пришло время поставить подписи в книге регистраций актов гражданского состояния. Фамилию Вера решила не менять. В строке, куда указкой ткнула дама в голубом, невеста размашисто расписалась: «В.А. Алмазова» и, обернувшись, кивком головы пригласила Никиту. Мол, давай. Твоя очередь.